Старинное охотничье слово "пороша" вызывает ощущение пушистой легкости и пахучей свежести. Оно звучит, как зов рога: поэтическая прелесть первого снега проходит через всю жизнь охотника.

Охоту на кабана по остроте ощущений можно считать первой после охоты на медведя.

Кабан прельщает охотника своей безудержной дерзостью и необычайной подвижностью. Как бронированный челнок, он мгновенно пронизывает любые толщи сплошного камыша и пробивается через непролазные заросли колючего кустарника. В минуты опасности его не держат ни крутые обрывы, ни бурные горные реки. Застигнутый врасплох, окруженный стаей злобных собак, он моментально принимает оборонительную позу, и горе тогда неосторожной в своей ярости собаке, попытавшейся вцепиться в щетину рассвирепевшего секача. Коротким, пружинистым броском тела и неуловимым кивком головы он наносит такой удар клыками, от которого редкая собака остается живой.

К кабану нельзя подходить близко спереди, лучше осторожно приближаться сзади или сбоку. Спасаясь от опасности, зверь стремглав несется по прямой линии, обычно по знакомой ему тропе, проложенной в лесу или в камышах и не всегда заметной для человека. Удалившись от беспокойного места, кабан резко останавливается, прислушивается, водит своим чутьистым пятачком и, уловив недобрые для него звук или запах, снова бежит. В таком случае он может неожиданно сбить с ног и ударить клыками охотника, оказавшегося на его пути. Подобные случаи бывают, но исключительно редко. Все же, преследуя зверя и занимая номер на кабаньем лазу, следует быть всегда настороженным и в любую минуту готовым сделать шаг-два в сторону, чтобы не оказаться под ударом и самому метким выстрелом предупредить удар зверя.

Охота на кабана заманчива и тем, что она сопряжена с преодолением многих трудностей. В ней проявляются все лучшие качества настоящего охотника-зверобоя. Кабан - зверь живучий, крепкий на рану, идя на него, нужно хорошо знать свое оружие и отлично владеть им. Ночь, проведенная на засидке, подчас в одиночестве и далеко от селения, встреча с целым табуном кабанов в темноте требуют смелости, выдержки, терпения. Потревоженный кабан иногда перемещается очень далеко, только сметливость и навыки следопыта помогают охотнику без снега разобраться в сложном сплетении едва заметных звериных троп. А какая нужна выносливость, чтобы преследовать зверя по лесным трущобам, горным перевалам или кочковатому болоту!

Ценит охотник кабана и за его питательное мясо, и прочную шкуру, идущую на выделку кожаных изделий. А из головы старого клыкастого секача, снятой вместе с черепом и затылочной частью шеи, изготовляются прекрасные памятные медальоны, украшающие музеи и комнаты охотника. br>

Спортивная охота на кабана до сих пор широко распространена у нас на Дальнем Востоке, в Забайкалье, в республиках Средней Азии, на Кавказе, особенно в Азербайджане, в Прикарпатье, Прибалтике и Белоруссии. Удельный вес спортивной добычи зверя (не считая промысловых заготовок) в общей добыче дичи занимает большое место.

На кабанов делают засидки на тропах, на кукурузных и рисовых полях, у лесных купалищ и фруктовых деревьев, на переправах, выслеживают их в светлые лунные ночи и устраивают засады на них в лесах, в камышах, по первому снегу.

Кабанов обычно промышляют группами в пять-шесть человек, делая небольшие облавы, когда трое-четверо становятся на номера, а остальные ведут загон. br>

Выезжают на кабана также и крупные охотничьи коллективы и команды с участием загонщиков. Именно такие коллективные, организованные охоты являются наиболее массовыми в Закавказье.

В некоторых районах охотятся с большими стаями местных беспородных собак, притравленных по кабану, которые не только успешно разыскивают зверя, но и ловко задерживают его, вцепившись в уши, ляжки и бока, пока не подбегут вплотную охотники. С такими собаками в Средней Азии отлавливают десятки диких свиней живыми для перемещения их в другие районы страны. Такая истребительная охота допустима только там, где кабан слишком размножился, угрожая посевам.

Припоминаю случай захватывающей охоты на кабана с собаками в Азербайджане на оз. Мегман в 1949 г. Кабан, которого настигли собаки в камышах, предварительно долго ходил под гончими, затем засел на островке, защищая свой зад у стены камыша. Островок, точнее густой камышовый куст, окруженный водой, надежно прикрывал разъяренного секача. Он сидел молча, но, когда собаки дружно наседали на него, "точил" и щелкал клыками, сопел и "фукал" на собак, пытаясь броситься на них. Но разных мастей стая, держась в известном отдалении, безумолчно облаивала зверя в ожидании приближения охотников. Выстрел охотника, первым подскочившего на голос собак, прикончил кабана.

Тяжело раненные кабаны, сравнительно недалеко отбежав от места ранения, обычно залегают в какой-нибудь заросли, а когда к ним приближаются охотники, не подпуская их особенно близко, делают новую недалекую перебежку и снова затаиваются. Поэтому спешить с преследованием сильно раненного кабана по горячему следу не рекомендуется. Пусть зверь отлеживается. Он обессилеет от потери крови и скорее сам "дойдет". А почуяв преследование, кабан уйдет, напрягая последние силы, скроется, пропав совсем для охотника. br>

Чтобы восполнить хотя бы частично некоторый пробел в описании охоты на кабана, ниже приводится несколько эпизодов из личного опыта автора.

...Наша группа охотников выехала на подводах к месту, где накануне были обнаружены свежие следы небольшого табунка и отдельных кабанов.

Первая охота на кабана в условиях Подмосковья вызвала повышенный интерес. Еще с вечера начальник охотничьего хозяйства подробно познакомил нас с повадками местного кабана.

Вскоре подводы остановились, и команда из десяти охотников встала на лыжи. Уже около часа мы двигаемся молча вдоль едва заметной старой просеки. Все одеты в белые халаты. Впереди разводящий. В это же время где-то с противоположной стороны другой егерь ведет загонщиков.

Останавливаемся на опушке редколесья. После краткого напутствия разводящий с помощником идут на проверку оклада.

Вокруг много старых осин, берез, окруженных мелким ельником. Легкий ветерок шевелит верхушки елок, летят редкие снежинки... Вдали показались две фигуры. Это старшие окладчики. Полутаинственно, шепотом они говорят: "Кабаны - в окладе..."

Начальник охотничьего хозяйства еще раз коротко напоминает правила облавы: ни в коем случае не стрелять по линии, на которой располагаются стрелки, не сходить с места до сигнала, соблюдать тишину и быть внимательным на номере: кабан - зверь чуткий, и малейшая неосторожность может испортить охоту всем.

Жеребьевкой определяются порядок и очередность расстановки стрелков. Охотники выстраиваются по порядку номеров и двигаются гуськом за разводящим, который каждому указывает его место, а также направление, откуда должен идти зверь. Затем разводящий возвращается к загонщикам.

Послышался звук трубы: облава начата. Загонщики ровной цепью идут с криком, чтобы заставить кабана выйти на линию стрелков. Напряжение нарастает. Волнующее чувство захватывает каждого стоящего на номере. Каждому думается, что зверь выйдет на него...

Мое четвертое место близко к центру стрелковой линии. Впереди полянка и целая купа запорошенных снегом сосенок. Слева в 60 м - один сосед, справа - другой. Все внимание сосредоточено на нарастающих криках загонщиков. Кажется, звуки "Пошел, пошел!" перемещаются вправо. Думаю, в каком просвете между высоких кочек и зарослей лучше мне стрелять зверя. Незаметно бегут минуты, а голоса загонщиков все еще далеко. Возникает сомнение, не прорвались ли кабаны на фланги?

Справа гремит выстрел, другой, третий... Треск сучьев и шорох приближающегося ко мне, но еще скрытого за густой опушкой леса зверя. Вдруг облако снежной пыли, как разорвавшаяся мина, вырывается из гущи леса на открытую полянку. В пятидесяти шагах от меня справа, вдоль стрелковой линии, несется крупный кабан. Одно мгновение - и он замелькал между заснеженными кустами, ныряя до самого хребта в глубоком снегу. Вскидываю штуцер и стреляю с упреждением по передней части кабана. Темно-бурая туша зверя падает, затем, мгновенно вскочив, скрывается за густыми ветками кустарника.

Лег зверь или ушел? Сомнение рассеивает выстрел соседа слева. И снова воцаряется лесная тишина. Не шевелюсь, надеясь, что в окладе могут быть еще кабаны... Проходит пять, десять минут. Крики загонщиков совсем близко от стрелковой линии. Сигнал отбоя.

Бегу к месту, где падал кабан после моего выстрела. Вижу глубокую борозду взрыхленного бегущим зверем снега, А вот и следы, где он споткнулся, упал. Нахожу два клочка пуха и щетины, красные комочки льдинок... Но борозда следов ведет на соседний номер. Крупная свинья после попадания в нее пули штуцера сделала полудугу и выскочила прямо на номер соседа слева. Ошеломленная ударом пули по спине, она прошла на махах около тридцати метров чистым местом до второго меткого попадания.

Идем теперь к соседям справа. Там уже вынесли на просеку еще свинью и молодого подсвинка. Добыть три кабана в одном окладе - неплохо для Подмосковья!

      * * *

Тщательно ознакомившись с переходами и кормежкой кабанов, мы втроем вышли вечером на засидку, точнее - на кабаний переход. Место для засидки было выбрано еще днем.

Из диких зарослей, непролазных, колючих кустарников кабаньи следы вели к прибрежным водорослям чилима (водяного ореха), обильно покрывавшего отмели одного из лиманов Аракса.

Здесь и решено было подстеречь кабанов, часто выходивших на кормежку.

Прийти к месту засидки вовремя мы не успели. Заняв места с учетом направления ветра, дующего на охотников, мы стали ждать...

Сгущались сумерки быстро наступившей длинной ноябрьской ночи. Низкие тучи ползли со стороны Талышских гор, почти заволакивая луну. Все, казалось бы, располагало к тому, чтобы кабаны в эту ночь вели себя менее осторожно и вышли своевременно кормиться на привычное для них место. Но наше опоздание на каких-нибудь полчаса испортило всю охоту. Мы продвигались к месту засидки тогда, когда кабаны уже встали с места дневки и были на ходу. Успев занять засидку, мы услышали лишь потрескивание удаляющегося в темноте стада кабанов в противоположном от нас направлении. Над нами протянули несколько стай диких гусей и казарок. Потом все смолкло.

Справа послышалось глухое тревожное урчание. Одинокий кабан не дошел до места засидки метров двести, остановился, долго пыхтел, стараясь разобраться, в чем дело, и, злобно, протяжно хрюкая, удалился в направлении, куда скрылось стадо его сородичей.

Первая охота на засидке прошла без выстрела. Зато был извлечен урок - запаздывать нельзя. На засидку всегда надо приходить не менее чем за час до захода солнца.

* * *

Возвращаясь с вечернего утиного перелета по илистой отмели одного из заливов озера Мешан, в пойме нижнего течения Куры, я услышал вдруг стрекотанье испуганных сорок...

Столь необычное стрекотанье таких осторожных птиц ночью заставило прислушаться. Сориентировавшись в густых прибрежных зарослях высокого камыша, я укрылся за тенью небольшого островка. Впереди - вправо и влево, на поверхности воды - чернели заросли чилима. Едва заметные просветы в камыше обозначали кабаньи тропы, ведущие к озерку. Вскоре сороки смолкли, но еле уловимое на слух потрескивание камыша продолжалось оправа. Сомнений не было - это шли кабаны. Патроны, заряженные для уток, заменяю картечью. Выстрел должен быть надежным.

Определяю расстояние до вероятных мест выхода кабанов. Для выстрела оно далековато. Но перемещаться по воде уже поздно. Тем более, что шорох приближается. Кабаны идут осторожно. Треск камыша то и дело затихает. Звери останавливаются, прислушиваются... Холодный едва уловимый ветерок тянет слева направо. Не совсем выгодно, если кабалы вдруг выйдут справа. Над водой стелется легкий туман. Полная луна купается в сияющих серебристых рябинках озера. Водоплавающие птицы беспечно перекликаются друг с другом и полощутся почти рядом со мной. Эта оживленная птичья перекличка не нарушает ночного покоя, а помогает скрыть присутствие охотника. Кабаны все ближе и ближе к месту кормежки. Метрах в ста треск камыша уже дополняется отчетливыми звуками чмокающей от копыт грязи и слышимым на расстоянии пыхтящим дыханием, характерным для этих животных. Перед выходом к воде кабаны опять затихают, стоят как вкопанные, затем сразу с большим шумом выскакивают из камыша и припадают к воде у самой кромки берега. В туманной дымке кабаны кажутся необычно высокими, хотя это семья молодых, еще неперезимовавших поросят. Они ведут себя крайне настороженно и суетливо бегают по берегу озера. Почти затаив дыхание, я не менее двух часов неподвижно стою в холодной воде в ожидании появления зверя... Занемели ноги, руки, шея, а расстояние до видимых кабанов не сокращается. Они как на зло не торопятся забираться в холодную воду доставать чилим и копошатся у берега. Ветер тоже не вполне выгодно тянет от меня: звери могут мгновенно скрыться. Наконец два кабана справа поворачиваются боком и сходятся вместе. Приподнимаю ружье и нажимаю на гашетку... Мгновенный дуплет - выстрел за выстрелом - нарушает ночную тишину. Стадо свиней сметает, как ветром, а за терпение и выдержку я вознагражден хорошим трофеем - молодым кабаном.